(в которой Пятачок повстречался с Гиппопотопом)
Однажды в обед, когда Кристофер Робин, Винни-Пух и Пятачок беседовали о том, о сем, Кристофер Робин, проглотив последний кусочек, небрежно сказал:
— Да, Пятачок, я тут сегодня Гиппопотопа видел.
— Я тоже на днях одного встретил, — сказал Пятачок. — Наверное, это он и был. А может, и не он.
— И я его видел, — сказал Винни-Пух. «Как бы узнать, что это такое?» — подумал медвежонок.
— А что он делал, этот Гиппопотоп? — спросил Пятачок.
— Да так, топал туда-сюда, — ответил Кристофер Робин. — По-моему, он меня не видел. Вообще, они нечасто встречаются в наших местах.
— Не то, что раньше, — подтвердил Пятачок.
— Не сезон, — сказал Пух.
Потом они заговорили о чем-то еще, и говорили долгодолго, пока не настало время Пятачку и Пуху отправляться по домам.
Пока путь их лежал по тропинке, что бежала вдоль Самой Пущи, Пух и Пятачок шли тихо-тихо, но когда они подошли к ручейку и стали помогать друг другу перепрыгивать с камешка на камешек, а потом, тесно прижавшись, пробирались сквозь густые заросли, приятели понемножку разговорились.
— Я вот что имею ввиду, — говорил Пятачок.
— Как раз об этом я сейчас и подумал, — отвечал ему Пух.
— Но с другой стороны, не нужно забывать, — продолжал Пятачок.
А Пух в ответ:
— Конечно, конечно, Пятачок. Хорошо, что ты мне напомнил.
А когда они дошли до Шести Сосен, Пух, убедившись, что никто не подслушивает, торжественно сообщил:
— Пятачок! Все решено!
— Что решено, Пух?
— Я решил поймать Гиппопотопа!
Сказав это, Винни-Пух несколько раз кивнул. Ему очень хотелось, чтобы Пятачок удивленно воскликнул: «Кого-кого?» или «Не может быть», или еще что-нибудь такое, но Пятачок не сказал ни слова. Он очень огорчился, что такая замечательная мысль не пришла ему в голову раньше, чем Пуху.
— Я заманю его в ловушку, — сказал Пух, подождав еще чуть-чуть. — Но это должна быть Хитрая Ловушка, поэтому мне понадобится твоя помощь, Пятачок.
— Пух! — сказал Пятачок, — он снова был счастлив. — Можешь на меня рассчитывать, — а потом спросил:
— А как мы его поймаем?
— В том-то и дело: «Как?».
Сначала Пух предложил вырыть Очень Глубокую Яму. Пойдет Гиппопотоп гулять и — раз! — упадет в Яму, тут мы его и...
— Почему? — поинтересовался Пятачок.
— Что почему? — спросил Пух.
— Почему он упадет в Яму?
Пух потер лапкой нос и объяснил, что вот, допустим, идет Гиппопотоп по Лесу, мотивчик насвистывает, на небо посматривает, «Не собирается ли дождь?» — думает, Яму не видит, а свалится — поздно будет.
Пятачок сказал, что придумано, конечно, ловко, но вдруг дождик уже идет?
Пух снова почесал нос и честно признался, что этого он не учел. Но вскоре, просияв, он сказал, что если дождик будет уже идти, Гиппопотоп все равно будет смотреть на небо и думать: «Когда же этот проклятый дождь кончится?», поэтому Ямы он опять не заметит, а когда полетит туда — будет поздно.
Пятачок сказал, что теперь ему все ясно, и что это, спору нет, Очень Хитрая Ловушка.
Пуху было очень приятно услышать это. Гиппопотоп был у них в руках. Оставалось решить только один вопрос, Где копать Очень Глубокую Яму?
Пятачок сказал, что лучше всего рыть Яму рядом с Гиппопотопом, прямо у него под ногами, как раз перед тем, как он туда свалится.
— А вдруг он увидит, как мы копаем? — засомневался Пух.
— Но он же будет смотреть на небо.
— Нужно предусмотреть все, — сказал Пух. — Не исключено, что он случайно посмотрит и вниз.
Потом Пух еще долго думал и грустно заметил:
— Это не такое простое дело, как казалось. Наверное, поэтому редко кому удается поймать Гиппопотопа.
— Наверное, — согласился Пятачок.
Они вздохнули и поднялись. Затем, очистив друг друга от колючек, уселись снова.
— Эх, ну почему у меня в голове так мало ума и так много всего остального! — горько сетовал Пух. — Наверное, — продолжал он, — для Медведя со Светлой Головой ловить Гиппопотопов — одно удовольствие.
— Послушай, Пятачок, — сказал Пух, — а вот если бы ты захотел поймать меня, что бы ты делал?
— Ну, наверное, я бы поступил так: сделал ловушку, опустил туда горшочек меда, ты бы про него сразу пронюхал, полез бы за ним и — раз!...
— Да, это точно, — сказал Пух мечтательно. — Только очень осторожно, чтобы не упасть. Я взял бы горшочек с медом и облизал его сначала по краешку, как будто мед уже кончился. Потом я отошел бы в сторону и подумал о нем чуть-чуть. А затем я бы вернулся и стал лизать с самой середины горшочка, а потом...
— Пух! Ты совсем размечтался. Видишь, ты бы сразу попался в ловушку и я бы тебя поймал. Интересно, а что любят Гиппопотопы? Наверное, желуди, как ты думаешь? У нас их мно... Пух! Очнись, Пух!
Винни-Пух, который совсем было погрузился в свои сладкие мысли, вздрогнул от неожиданности и сразу заметил, что, по его мнению, мед — штука значительно более заманчивая, чем желуди. Поросенок не согласился, и они чуть было не заспорили, но Пятачок сообразил, что если ловить Гиппопотопа на желуди, то собирать их придется ему, Пятачку, а если на мед, то за медом пойдет Пух. Поэтому он сказал: «Ладно, мед так мед» чуть-чуть раньше, чем Пух собирался сказать: «Ладно, желуди так желуди».
— Мед, значит, — пробормотал Пятачок задумчиво. — Пух, пока ты принесешь меду, я вырою Яму.
— Согласен! — сказал Пух и отправился домой.
Дома он первым делом подошел к буфету, влез на стул и с самой верхней полки достал большой горшок. На горшке было написано Мёт, чтобы не сомневаться. Пух снял бумажную крышку и заглянул внутрь.
— Очень похоже на мед, — подумал он, — но это ни о чем не говорит. Я помню, мой дядя рассказывал, что видел однажды сыр точно такого же цвета.
Пух сунул в горшок мордочку и хорошенько попробовал.
— Никаких — сказал он, — сомнений. Это он. Чистейший мед снизу доверху. Если, конечно, — снова засомневался Винни-Пух, — кто-нибудь для смеха не положил на дно сыру. Попробую-ка я поглубже, вдруг... вдруг... Гиппопотопы, как и я..., не любят... сыр... Фу! — тяжело вздохнул медвежонок. — Так я и думал. Чистейший мед снизу доверху. Теперь я спокоен.
И, прихватив горшочек, он отправился к Пятачку.
— Принес? — спросил Пятачок, выглянув из Очень Глубокой Ямы.
— Да, не очень. Это все, что у тебя осталось? — спросил Пятачок, заглянув в горшочек.
— Все, — ответил Пух, потому что больше у него ничего не было.
Тогда Пятачок, поставил горшочек на дно Ямы, выкарабкался из нее, и они пошли домой.
— Ну, пока, Пух, — сказал Пятачок, когда они подошли к домику медвежонка. — Встретимся завтра в шесть утра, у Шести Сосен. Интересно, сколько Гиппопотопов будет в ловушке?
— Значит, в шесть часов, Пятачок? А у тебя есть веревка?
— Нет, а зачем тебе?
— Чтобы отвести их домой.
— Да? А я думал, они на свист подходят.
— Некоторые подходят, а некоторые не подходят. Кто их поймет, этих Гиппопотопов. Ну, все. Спокойной ночи.
И Пятачок затрусил к своему дому «ПОСТОРОННИМ В.», а Винни-Пух стал готовиться ко сну.
Проснулся Пух через несколько часов, когда ночь уже отступила, от того, что у него сильно сосало под ложечкой. Такое с ним уже бывало. И что это означало, Пух знал твердо, — ему хотелось есть. И он подошел к буфету, влез на стул и стал шарить на самой верхней полке. Там! Ничего! Не было!
— Странно, — подумал он. — Там же был горшок меда. Полный горшок чистейшего меда, снизу доверху. На нем еще написано было Мёт, чтобы я не перепутал. Очень, очень странно... И он забегал по комнате из угла в угол.
— Куда же он подевался? — снова и снова думал Пух, пыхтя про себя примерно такую пухтелку:
Куда мой мед деваться мог?
Ведь был полнёхонький горшок!
Он убежать никак не мог —
Ведь у него же нету ног!
Не мог уплыть он по реке
(Он без хвоста и плавников).
Не мог зарыться он в песке...
Не мог, а все же был таков!
Не мог уйти он в темный лес,
Не мог взлететь под небеса...
Не мог, а все-таки исчез!
Ну, это прямо чудеса!
Три раза Пух пропел эту пухтелку от начала до конца, как вдруг вспомнил: он же поставил горшочек в Хитрую Ловушку для Гиппопотопа!
— Елки-моталки! — воскликнул Пух. — Вот и заботься теперь о Гиппопотопах!
И он снова лег в постель. Но спать Пух не мог. Чем больше он старался уснуть, тем меньше ему этого хотелось. Он попробовал считать овец — иногда это помогает — но на этот раз ничего не получилось. Тогда он стал считать Гиппопотопов, но от этого сделалось только хуже, потому что каждый учтенный Гиппопотоп немедленно набрасывался на его, Пухов, горшочек и съедал все без остатка. Несколько минут Винни-Пух лежал и терпеливо переносил мучения, но когда 587-й (пятьсот восемьдесят седьмой) Гиппопотоп облизал клыки и прорычал: «Чистейший мёд! Я даже и не знал, что он бывает такой вкусный!», Пух не выдержал. Он вскочил с кровати, выбежал из дома и стремглав помчался прямо к Шести Соснам.
Солнышко было еще в постели, но небо над Самой Чащей уже заиграло, засветилось, чтобы каждый знал, что солнышко проснулось и вот-вот сбросит с себя одеяло.
В утреннем полусвете соснам, казалось, было одиноко и холодно. Очень Глубокая Яма казалась еще глубже, а горшок на дне казался таинственным и ненастоящим.
Но чем ближе подходил Пух, тем больше его нос убеждался в том, что мед-то, мед-то самый настоящий. Самый настоящий мед! У Пуха потекли слюнки, он вкусно облизнулся.
— Ну, надо же! — огорчился Винни-Пух, просунув нос в горшок. — Этот Гиппопотоп почти все съел.
Но чуть-чуть поразмыслив, Пух добавил: «Впрочем, это не он. Я совсем позабыл».
К сожалению, медвежонок съел почти все. Только на самом донышке осталось чуть-чуть меда. Винни-Пух просунул голову в горшок и принялся за еду.
Между тем проснулся и Пятачок.
Сначала он сказал: «Ой». Затем, чуть приободрившись, он сказал, — «Да!», — и добавил, уже твердо, — «Именно так!». Но решимости он не чувствовал, потому что в голове у него вертелось только одно слово, и слово это было:
«ГИППОПОТОП!»
— На что похож Гиппопотоп?
— А вдруг он Свирепый?
— Подходит ли он на свист, и если подходит, то зачем!
— А вдруг он Любитель Поросят?
— А если он Любитель Поросят, то знает ли он толк в поросятах?
— И если он Любитель Поросят, то, может быть, он сделает исключение для одного-единственного поросенка, дедушку которого звали Посторонним В.?
Ни на один вопрос Пятачок не знал ответа. И всего лишь час оставался у несчастного поросенка до встречи с первым в его жизни Гиппопотопом.
Конечно, с ним будет Винни-Пух, вдвоем не так страшно, но ведь Гиппопотоп запросто может оказаться Любителем Поросят и Медвежат.
Может быть, лучше притвориться, что заболела голова и не ходить к Шести Соснам этим утром?
А вдруг (почему бы нет) будет чудесная погода, а никакого Гиппопотопа в Ловушке не окажется, а он, Пятачок, все утро проваляется в постели? Что же делать?
И тут ему в голову пришла Отличная Идея: он сейчас пойдет к Шести Соснам, на цыпочках подойдет к Яме и краешком глаза посмотрит: есть ли там Гиппопотоп. Если он там, можно быстренько вернуться назад в постельку, а если Гиппопотопа нет, то и возвращаться не нужно.
И Пятачок пошел. Сначала он думал, что Гиппопотопа в Яме нет (да и откуда ему там взяться?), потом он думал, что Гиппопотоп в Яме (куда же ему еще деться?). И когда Пятачок подошел поближе и услышал страшный Гиппопотопот, сомнений не осталось.
— Бедненький, бедненький, бедненький я! — зашептал Пятачок.
Ему захотелось побыстрее убежать, но уж коли он подошел так близко, может быть, все-таки стоит заглянуть одним глазком на одну секундочку и узнать, на что все-таки похожи Гиппопотопы? И поросенок подкрался к Яме и увидел...
А Винни-Пуху никак не удавалось вытащить из горшка голову. Чем сильнее он тряс головой, тем крепче горшок сидел на ней.
— Елки-моталки! — сердился Винни-Пух.
— Помогите, пожалуйста! — жалобно просил Пух.
— Ой-ой-ой! — плакал медвежонок.
Он попробовал стукнуть горшок обо что-нибудь, но поскольку не видел, обо что стукает, это не помогло. Пух попробовал выкарабкаться из Ловушки, но видел он только горшок (и тот не весь), поэтому и это не получилось.
Медвежонок поднял голову (и горшок, конечно) и громко и жалобно заревел от тоски и отчаяния как раз тогда, когда в Яму заглянул Пятачок.
— Помогите! Помогите! — заверещал поросенок — Крашный Гиппопотоп.
Удирая, что было сил, он вопил:
— Помогите! Помогите! Тошный Гиппопострах!
— Топогите! Томогите! Гипшный Страппопотам!
— Страмогите! Страмогите! Томный Гиппопопом!
Только завидев домик Кристофера Робина, Пятачок остановился и прекратил визжать.
— Что случилось, Пятачок? — спросил Кристофер Робин, который только что проснулся и даже не успел одеться.
— Гип... — Пятачок с трудом выговаривал слова — так он запыхался. — Гип-Гип-Гиппопотоп!
— Где?
— Там! — Пятачок махнул лапкой.
— А какой он?
— Он-он — у него такая большая голова. Огромная-преогромная, громадная-прегромадная, похожая на... не знаю на что... вот! Похожая на горшок!
— Нужно на него посмотреть, — сказал Кристофер Робин. — Пойдем, посмотрим.
Конечно, когда Кристофер Робин был рядом, Пятачок ничего не боялся. И они пошли.
— Вот, вот, слышишь? — встревожился Пятачок, когда они подошли поближе.
— Да, кое-что слышу, — сказал Кристофер Робин.
Это Пух бумкал своей головой о корень, который ему удалось нащупать.
— Вот он!!! — сказал Пятачок. — Правда, страшно? — он крепко стиснул руку Кристофера Робина.
И вдруг Кристофер Робин тихонько засмеялся. Он смеялся, все громче и громче. А пока он смеялся...
— Бум! — это голова Гиппопотопа стукнулась о корень.
— Трах! — разлетелся горшок и показалась голова Винни-Пуха.
— Я самый глупый поросенок на свете! — подумал Пятачок и ему стало так мучительно стыдно, что он стремглав помчался домой и залез под одеяло.
А Кристофер Робин и Винни-Пух отправились вместе завтракать.
— Знаешь, мишка, как я тебя люблю? — спросил Кристофер Робин.
— А я-то как! — ответил Пух.
Комментариев нет:
Отправить комментарий